Активизация политической повестки в столице, связанная с выборами в Московскую городскую думу, не могла не сказаться на жизни студенчества, которое традиционно является одним из наиболее политизированных слоев населения Москвы. В санкционированных и несанкционированных митингах принимали участие немало представителей московских вузов — однако особую остроту вопросы допуска так называемых «независимых» кандидатов получили в среде учащихся Высшей школы экономики. Как отмечают эксперты, тому есть несколько фундаментальных причин, среди которых можно отметить исторически сложившуюся либеральную академическую парадигму в университете, а также организационные пертурбации на профильном политологическом факультете, сподвигшие студенческое сообщество на открытые политические заявления и последующее участие в акциях протеста.
Тем не менее целый ряд представителей профессорско-преподавательского состава Высшей школы экономики выступили с рядом заявлений и обращений, в которых высказывают как личные мнения, так и коллективные позиции относительно роли политики в академической среде. С учетом того, что наиболее радикальная часть протестной аудитории во главе с блогером Алексеем Навальным и курируемыми им «независимыми» кандидатами именно на «Вышку» делают ставку в своей стратегии политизации студенчества, к предостережениям авторитетных преподавателей университета следует отнестись с особым вниманием.
В опубликованной в «Российской газете» колонке декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Сергей Караганов особый акцент делает на том, что в обществе имеется объективный пласт социально-экономических проблем, которые во внутриполитическом измерении выражаются в недостаточной социальной мобильности и снижении экономического потенциала. Однако, по мнению Караганова, было бы большой ошибкой пойти по пути уступок «улице» и радикальным элементам в среде студенчества и интеллигенции:
«Будет трагической безответственностью, если власть начнет уступать улице. Организаторам и особенно участникам протестов, многие из которых, возможно, не очень понимают, куда их ведут, а также всем нам, остальным, рекомендую, чтобы освежить историческую память, перечитать страницы солженицынского «Красного колеса», посвященные февралю 1917 года, или хотя бы его брошюру «Размышления над февральской революцией». Студенты с бурлящей от молодости кровью, интеллигенты, либеральные буржуа вышли на улицу, требуя свободы и демократии и ухода царя. Когда часть правящей элиты тоже надела красные банты и присоединилась к ним, или просто отказалась от борьбы за сохранение государственной власти, началась русская трагедия ХХ века».
Караганов поднимает важнейший вопрос о судьбах университетской системы образования в контексте классического «молодежного бунта» — на примере «Красного мая» 1968 года во Франции. Тогда власти Франции и лично де Голль поддались давлению «ничтожной горстки» студенческой верхушки, что и предопределило дальнейшую деградацию университетской системы на Западе и упадок политической воли всей Европы. Это грозное предостережение вполне можно адресовать и радикальным элементам из российской студенческой среды наших дней.
А вот ведущий научный сотрудник Института прикладных политических исследований ВШЭ Марк Урнов, комментируя так называемое «письмо политологов», указывает, что путь нарастания конфронтационности, избранный противниками действующей власти из числа преподавателей «Вышки», ведет в тупик.
«Формулы типа «вся фабула дела, по которому Следственный комитет практически ежедневно заключает под стражу всё новых фигурантов, является полностью вымышленной и по сути своей мало чем отличается от сочинявшихся сталинскими палачами расстрельных дел о «подкопах под Кремль», «дальше призывом к массовым беспорядкам может быть объявлен любой пост, любое высказывание, любое выражение несогласия, любая попытка защитить свои права», а также странное для политологов отождествление права и закона («право граждан собираться мирно и без оружия было ранее противоправно приравнено Государственной думой к административному правонарушению. Теперь с помощью фейкового дела о «массовых беспорядках» реализацию этого законного права пытаются приравнять к преступлению уголовному») — это стилистика баррикад, а не переговоров».
Самое интересное, что Урнов совершенно справедливо говорит о том, что активизация «баррикадного» дискурса и апеллирование к либеральной политической повестке вызовет лишь рост именно антилиберальных настроений. Что характерно, Урнов видит в наиболее радикальной части протестного политического сектора и конкретно в блогере Алексее Навальном угрозу тоталитарного перерождения. Именно это следует из предложенной Навальным программы тотальной «переписи» политических предпочтений студентов топовых московских ВУЗов, и в частности ВШЭ, а также МГТУ имени Баумана. В создании таких «ведомостей» политической благонадежности Урнов видит угрозу реализации социальной антиутопии в оруэлловском духе:
«Называя вещи своими именам, здесь говорится о создании в университетах не просто студенческих политических организаций, но организаций, которые концентрировали бы у себя информацию о политических предпочтениях каждого студента. Иными словами, в борьбе за свободу арестованных студентов предлагается объединить студентов-участников этой борьбы в структуры политических виджилянтов. Это предложение прямо противоречит букве и духу положения об университете. Кроме того, его реализация будет, как мне кажется, способствовать воскрешению в нашем только начинающем процесс декоммунизации обществе самых одиозных аспектов тоталитарного давления на личность».
Попытки втянуть студентов «Вышки» в создание кружков по определению политической благонадежности прокомментировал и профессор ВШЭ Леонид Поляков, отметивший, в частности, что участвуя в разной степени авантюрности политических акциях, студенты вполне могут разом лишиться перспектив и будущего, в том числе и карьерного:
«В университете, в отличие от политики, выбираете не вы, а выбирают вас. Единственный и достаточный выбор, предоставляемый вам университетом, особенно таким, как Высшая школа экономики — это право самостоятельно формировать свою программу обучения, выбирая под себя элективные курсы. Учиться, образовывать себя, чтобы быть способным реализовывать делиберативную демократию, наращивать интеллектуальный капитал своей страны — вот смысл вашего пребывания в университете… И помните: иногда «пять минут» решают всё. Карьеру, судьбу, жизнь — вашу и ваших близких. Поэтому — думайте, прежде чем действовать».
Декан факультета социальных наук ВШЭ Андрей Мельвиль также указал на то, что не стоит путать изучение политики с научных, академических позиций и попытки втянуть студентов в актуальный политический процесс, прикрываясь при этом авторитетом университета:
«Политике не место в аудитории — и это относится как к студентам, так и к преподавателям. Еще я всегда говорю, что у меня есть совершенно определенные политические и идеологические взгляды, но я никогда не стану их излагать и тем более пропагандировать на занятиях в университете — по завершении курса вы можете о них догадываться, но это все равно моя личная «тайна», которую я никогда в аудитории не раскрою. Мы изучаем политику именно как ученые и стараемся делать это настолько беспристрастно, насколько это вообще возможно … Именно исключительное, совершенно уникальное место нашего университета, нашей «Вышки» в современном политическом и идеологическом ландшафте предполагает особую выдержку и, я бы сказал, академический ригоризм. Наш главный и самый ценный капитал — профессиональный, исследовательский, который, в том числе, обеспечил нам достаточно высокое и растущее место в международных рейтингах … Наш университет — это реальный и очень редкий плюрализм мировоззрений, взглядов и позиций, который, право же, стоит беречь и лелеять, особенно сегодня».
Профессор, декан факультета коммуникаций, медиа и дизайна ВШЭ Андрей Быстрицкий в своей колонке в «МК» отмечает, что университет состоит не только из радикального бунтующего меньшинства, но является домом для 50 тысяч индивидуальностей. Свобода мысли и личная политическая позиция приветствуется — но не должна подменять собой академическую беспристрастность:
«Сотрудники университета, студенты — люди взрослые. Как граждане они имеют полное право заниматься политической деятельностью, желательно, конечно, в рамках закона. Но эта их деятельность должна быть внятно и очевидно отделена от университетской, поскольку университет не является субъектом политической активности. Нельзя допустить возвращения советских времен — наука не партийная, не может существовать, к примеру, советская или антисоветская физика. И в этом отношении ВШЭ открыта для людей с самыми разнообразными взглядами, хотя бы потому, что жизнь университета куда глобальней, шире и существенней политических дебатов. Ни в коем случае нельзя допустить разделения на своих и чужих. В стенах университета не может быть охоты на ведьм — либеральных или консервативных, всё равно. Нетерпима и попытка ранжировать университеты страны по наличию или отсутствию в них каких-то свобод или несвобод».
Руководитель департамента общей и прикладной филологии факультета гуманитарных наук, профессор ВШЭ Елена Пенская также говорит о том, что самым большим достоянием академической культуры «Вышки» всегда был плюрализм мнений, который очень легко утратить, если допустить политическую борьбу в стенах университета. Её слова приводит «Комсомольская правда»:
«Все эти выступления проходят под именем университета, втягивая его в политику, используя в ВШЭ политических целях. Отдельные группы выступают от имени всего университета, что неизбежно вызывает политические конфронтации, разделение на своих и чужих по идеологическим принципам. Война меморандумов вовлекает университет в атмосферу внутренних баррикад, опасного напряжения и раскола. И в этом я вижу реальную опасность и серьезные риски. Университет — это огромный мир со своими правилами общежития. В нем уживаются противоположные тенденции, научные направления и школы, люди разных политических взглядов. И этот плюрализм составляет едва ли не главную ценность, которую очень легко утратить, впуская политическую борьбу в стены университета».
Мысль о том, что при политизации университета постепенно начнет развиваться процесс академической и профессиональной деградации, довольно емко сформулировал и доцент Школы философии факультета гуманитарных наук ВШЭ Александр Марей:
«Преподаватель передает свои знания студентам, не спрашивая, кто из них поддерживает, скажем, ЕР, а кто — коммунистов. Кто из них сторонник, например, левых, а кто — центрист. В ситуации аудитории это неважно. Аналогично и студенты — они приходят к преподавателю, если видят в нем профессионала, знающего свое дело и умеющего его подать. Или, наоборот, не приходят, если понимают, что преподаватель не знает собственного предмета, бывает и такое. Но это равновесие очень хрупко. Введите туда фактор политических пристрастий или политической же активности, и что мы получим? Студенты не приходят к преподавателю потому, что он, например, поддерживает действующую власть. Или наоборот — история знает и такие примеры — если он недостаточно восторжен по отношению к вождю».
В этой связи стоит также привести выдержки из публикации на портале «Толкователь», в которой цитируется профессор ВШЭ Алексей Макаркин, который предупреждает об опасности роста вождистских настроений.
Опус Навального, как справедливо отметил Алексей Макаркин, на ¾ — это проявление «слепого вождизма, увлекающего в пропасть», вождизма, провоцирующего возрождение доносительства и ненависть к любой инаковости. Я искренне надеюсь, что студенческие сообщества и «Вышки», и Бауманки не поддадутся на очередную провокацию доморощенного Муссолини, и в сегодняшних непростых условиях сохранят сплоченность и выдержку в отстаивании своих прав и свобод, в защите своих коллег».
И действительно, если встать на позицию тотальной политизации учебной и студенческой жизни, что предлагает, в частности, делать блогер Алексей Навальный, то в конечном итоге это может привести к формированию отрядов «либеральных хунвейбинов», которые будут следить за политической благонадежностью своих коллег и сокурсников. И не стоит обольщаться насчет вектора мировоззрения подобных групп — начав с осуждения и переписи провластных преподавателей и студентов, постепенно они перейдут к поиску «крамолы» в собственных рядах. Как показывает богатый исторический опыт деятельности различного рода революционных кружков и политических групп, этот сценария воспроизводится с завидной регулярностью и постоянством.
27 августа 2019
Марат Крайнов
Источник
Тем не менее целый ряд представителей профессорско-преподавательского состава Высшей школы экономики выступили с рядом заявлений и обращений, в которых высказывают как личные мнения, так и коллективные позиции относительно роли политики в академической среде. С учетом того, что наиболее радикальная часть протестной аудитории во главе с блогером Алексеем Навальным и курируемыми им «независимыми» кандидатами именно на «Вышку» делают ставку в своей стратегии политизации студенчества, к предостережениям авторитетных преподавателей университета следует отнестись с особым вниманием.
В опубликованной в «Российской газете» колонке декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Сергей Караганов особый акцент делает на том, что в обществе имеется объективный пласт социально-экономических проблем, которые во внутриполитическом измерении выражаются в недостаточной социальной мобильности и снижении экономического потенциала. Однако, по мнению Караганова, было бы большой ошибкой пойти по пути уступок «улице» и радикальным элементам в среде студенчества и интеллигенции:
«Будет трагической безответственностью, если власть начнет уступать улице. Организаторам и особенно участникам протестов, многие из которых, возможно, не очень понимают, куда их ведут, а также всем нам, остальным, рекомендую, чтобы освежить историческую память, перечитать страницы солженицынского «Красного колеса», посвященные февралю 1917 года, или хотя бы его брошюру «Размышления над февральской революцией». Студенты с бурлящей от молодости кровью, интеллигенты, либеральные буржуа вышли на улицу, требуя свободы и демократии и ухода царя. Когда часть правящей элиты тоже надела красные банты и присоединилась к ним, или просто отказалась от борьбы за сохранение государственной власти, началась русская трагедия ХХ века».
Караганов поднимает важнейший вопрос о судьбах университетской системы образования в контексте классического «молодежного бунта» — на примере «Красного мая» 1968 года во Франции. Тогда власти Франции и лично де Голль поддались давлению «ничтожной горстки» студенческой верхушки, что и предопределило дальнейшую деградацию университетской системы на Западе и упадок политической воли всей Европы. Это грозное предостережение вполне можно адресовать и радикальным элементам из российской студенческой среды наших дней.
А вот ведущий научный сотрудник Института прикладных политических исследований ВШЭ Марк Урнов, комментируя так называемое «письмо политологов», указывает, что путь нарастания конфронтационности, избранный противниками действующей власти из числа преподавателей «Вышки», ведет в тупик.
«Формулы типа «вся фабула дела, по которому Следственный комитет практически ежедневно заключает под стражу всё новых фигурантов, является полностью вымышленной и по сути своей мало чем отличается от сочинявшихся сталинскими палачами расстрельных дел о «подкопах под Кремль», «дальше призывом к массовым беспорядкам может быть объявлен любой пост, любое высказывание, любое выражение несогласия, любая попытка защитить свои права», а также странное для политологов отождествление права и закона («право граждан собираться мирно и без оружия было ранее противоправно приравнено Государственной думой к административному правонарушению. Теперь с помощью фейкового дела о «массовых беспорядках» реализацию этого законного права пытаются приравнять к преступлению уголовному») — это стилистика баррикад, а не переговоров».
Самое интересное, что Урнов совершенно справедливо говорит о том, что активизация «баррикадного» дискурса и апеллирование к либеральной политической повестке вызовет лишь рост именно антилиберальных настроений. Что характерно, Урнов видит в наиболее радикальной части протестного политического сектора и конкретно в блогере Алексее Навальном угрозу тоталитарного перерождения. Именно это следует из предложенной Навальным программы тотальной «переписи» политических предпочтений студентов топовых московских ВУЗов, и в частности ВШЭ, а также МГТУ имени Баумана. В создании таких «ведомостей» политической благонадежности Урнов видит угрозу реализации социальной антиутопии в оруэлловском духе:
«Называя вещи своими именам, здесь говорится о создании в университетах не просто студенческих политических организаций, но организаций, которые концентрировали бы у себя информацию о политических предпочтениях каждого студента. Иными словами, в борьбе за свободу арестованных студентов предлагается объединить студентов-участников этой борьбы в структуры политических виджилянтов. Это предложение прямо противоречит букве и духу положения об университете. Кроме того, его реализация будет, как мне кажется, способствовать воскрешению в нашем только начинающем процесс декоммунизации обществе самых одиозных аспектов тоталитарного давления на личность».
Попытки втянуть студентов «Вышки» в создание кружков по определению политической благонадежности прокомментировал и профессор ВШЭ Леонид Поляков, отметивший, в частности, что участвуя в разной степени авантюрности политических акциях, студенты вполне могут разом лишиться перспектив и будущего, в том числе и карьерного:
«В университете, в отличие от политики, выбираете не вы, а выбирают вас. Единственный и достаточный выбор, предоставляемый вам университетом, особенно таким, как Высшая школа экономики — это право самостоятельно формировать свою программу обучения, выбирая под себя элективные курсы. Учиться, образовывать себя, чтобы быть способным реализовывать делиберативную демократию, наращивать интеллектуальный капитал своей страны — вот смысл вашего пребывания в университете… И помните: иногда «пять минут» решают всё. Карьеру, судьбу, жизнь — вашу и ваших близких. Поэтому — думайте, прежде чем действовать».
Декан факультета социальных наук ВШЭ Андрей Мельвиль также указал на то, что не стоит путать изучение политики с научных, академических позиций и попытки втянуть студентов в актуальный политический процесс, прикрываясь при этом авторитетом университета:
«Политике не место в аудитории — и это относится как к студентам, так и к преподавателям. Еще я всегда говорю, что у меня есть совершенно определенные политические и идеологические взгляды, но я никогда не стану их излагать и тем более пропагандировать на занятиях в университете — по завершении курса вы можете о них догадываться, но это все равно моя личная «тайна», которую я никогда в аудитории не раскрою. Мы изучаем политику именно как ученые и стараемся делать это настолько беспристрастно, насколько это вообще возможно … Именно исключительное, совершенно уникальное место нашего университета, нашей «Вышки» в современном политическом и идеологическом ландшафте предполагает особую выдержку и, я бы сказал, академический ригоризм. Наш главный и самый ценный капитал — профессиональный, исследовательский, который, в том числе, обеспечил нам достаточно высокое и растущее место в международных рейтингах … Наш университет — это реальный и очень редкий плюрализм мировоззрений, взглядов и позиций, который, право же, стоит беречь и лелеять, особенно сегодня».
Профессор, декан факультета коммуникаций, медиа и дизайна ВШЭ Андрей Быстрицкий в своей колонке в «МК» отмечает, что университет состоит не только из радикального бунтующего меньшинства, но является домом для 50 тысяч индивидуальностей. Свобода мысли и личная политическая позиция приветствуется — но не должна подменять собой академическую беспристрастность:
«Сотрудники университета, студенты — люди взрослые. Как граждане они имеют полное право заниматься политической деятельностью, желательно, конечно, в рамках закона. Но эта их деятельность должна быть внятно и очевидно отделена от университетской, поскольку университет не является субъектом политической активности. Нельзя допустить возвращения советских времен — наука не партийная, не может существовать, к примеру, советская или антисоветская физика. И в этом отношении ВШЭ открыта для людей с самыми разнообразными взглядами, хотя бы потому, что жизнь университета куда глобальней, шире и существенней политических дебатов. Ни в коем случае нельзя допустить разделения на своих и чужих. В стенах университета не может быть охоты на ведьм — либеральных или консервативных, всё равно. Нетерпима и попытка ранжировать университеты страны по наличию или отсутствию в них каких-то свобод или несвобод».
Руководитель департамента общей и прикладной филологии факультета гуманитарных наук, профессор ВШЭ Елена Пенская также говорит о том, что самым большим достоянием академической культуры «Вышки» всегда был плюрализм мнений, который очень легко утратить, если допустить политическую борьбу в стенах университета. Её слова приводит «Комсомольская правда»:
«Все эти выступления проходят под именем университета, втягивая его в политику, используя в ВШЭ политических целях. Отдельные группы выступают от имени всего университета, что неизбежно вызывает политические конфронтации, разделение на своих и чужих по идеологическим принципам. Война меморандумов вовлекает университет в атмосферу внутренних баррикад, опасного напряжения и раскола. И в этом я вижу реальную опасность и серьезные риски. Университет — это огромный мир со своими правилами общежития. В нем уживаются противоположные тенденции, научные направления и школы, люди разных политических взглядов. И этот плюрализм составляет едва ли не главную ценность, которую очень легко утратить, впуская политическую борьбу в стены университета».
Мысль о том, что при политизации университета постепенно начнет развиваться процесс академической и профессиональной деградации, довольно емко сформулировал и доцент Школы философии факультета гуманитарных наук ВШЭ Александр Марей:
«Преподаватель передает свои знания студентам, не спрашивая, кто из них поддерживает, скажем, ЕР, а кто — коммунистов. Кто из них сторонник, например, левых, а кто — центрист. В ситуации аудитории это неважно. Аналогично и студенты — они приходят к преподавателю, если видят в нем профессионала, знающего свое дело и умеющего его подать. Или, наоборот, не приходят, если понимают, что преподаватель не знает собственного предмета, бывает и такое. Но это равновесие очень хрупко. Введите туда фактор политических пристрастий или политической же активности, и что мы получим? Студенты не приходят к преподавателю потому, что он, например, поддерживает действующую власть. Или наоборот — история знает и такие примеры — если он недостаточно восторжен по отношению к вождю».
В этой связи стоит также привести выдержки из публикации на портале «Толкователь», в которой цитируется профессор ВШЭ Алексей Макаркин, который предупреждает об опасности роста вождистских настроений.
Опус Навального, как справедливо отметил Алексей Макаркин, на ¾ — это проявление «слепого вождизма, увлекающего в пропасть», вождизма, провоцирующего возрождение доносительства и ненависть к любой инаковости. Я искренне надеюсь, что студенческие сообщества и «Вышки», и Бауманки не поддадутся на очередную провокацию доморощенного Муссолини, и в сегодняшних непростых условиях сохранят сплоченность и выдержку в отстаивании своих прав и свобод, в защите своих коллег».
И действительно, если встать на позицию тотальной политизации учебной и студенческой жизни, что предлагает, в частности, делать блогер Алексей Навальный, то в конечном итоге это может привести к формированию отрядов «либеральных хунвейбинов», которые будут следить за политической благонадежностью своих коллег и сокурсников. И не стоит обольщаться насчет вектора мировоззрения подобных групп — начав с осуждения и переписи провластных преподавателей и студентов, постепенно они перейдут к поиску «крамолы» в собственных рядах. Как показывает богатый исторический опыт деятельности различного рода революционных кружков и политических групп, этот сценария воспроизводится с завидной регулярностью и постоянством.
27 августа 2019
Марат Крайнов
